Што меў настаўнік 100 год таму...

Сделаем экскурс в прошлое нашей страны сто лет назад. Главный персонаж — реально живший в Минске педагог средней школы. Также реальны сведения (их мне предоставили молодые коллеги-историки) относительно работы и доходов учителя, размера и качества потребительской корзины.

Владимир Кондратьевич Дыдырко после окончания в 1902 году Киевского университета поступил на преподавательскую работу в Минскую мужскую правительственную гимназию, которая находилась на углу Подгорной и Губернаторской улиц (ныне соответственно К.Маркса и Ленина).

При нагрузке 12 нормальных и 16 дополнительных часов в неделю он за год получал 1980 рублей казенного жалованья плюс 160 рублей за классное руководство и 270 рублей на бытовое содержание (квартира и прочее). В итоге набегала приличная сумма в 2410 рублей.

Конечно, это не 3800 рублей, которые получал Сергей Васильевич Преображенский, директор гимназии, и не 5800 директора Минской дирекции народных училищ Поликарпа Андреевича Соловьева, но тем не менее это была хорошая зарплата.

Для более точного понимания размера зарплаты дореволюционных учителей следует учесть, что рубль 1910 года имел высокую покупательскую способность. Любой обладатель бумажного банкнота стоимостью 10 рублей мог обменять его в Госбанке на 10 рублей золотом. Золотая 10-рублевая монета весила 7,7423 грамма.

Владимир Кондратьевич за 200 рублей в год снимал трехкомнатную квартиру недалеко от гимназии на улице Петропавловской (ныне Энгельса). В квартире были коммунальные удобства, водопровод. Обходилось водоснабжение в 25 копеек за 100 ведер воды.

Освещалась квартира свечами и керосиновыми лампами. Фунт стеариновых свечей стоил 29 копеек, фунт керосина — 5 копеек. В сутки расход керосина составлял 2 фунта. Свечи — более дорогое удовольствие, они использовались только в присутствии гостей.

Отопление было печное, топливо — дрова и уголь. Стоимость одной кубической сажени (9,713 кубометра) березовых дров была 24—28 рублей. Квартиросъемщик предпочитал пользоваться дровами. Стоило это несколько дороже, зато не было специфического запаха от сжигания угля. На год требовались три кубические сажени дров.

Владимир Кондратьевич содержал прислугу, в обязанности которой входила уборка квартиры, топка печей, стирка белья, приготовление пищи, — всего за 6 рублей в месяц. Никакого подсобного хозяйства у педагога не было, как не было и других доходов помимо казенного жалованья.

Питался Владимир Кондратьевич дома и — весьма неплохо. Прислуга была хорошей кухаркой и баловала хозяина вкусными и питательными блюдами. При желании для разнообразия он позволял себе посещение ресторана, которое обходилось до трех рублей. В год на подобные удовольствия он тратил до 150 рублей.

Стоимость продуктов питания на рынках и в гастрономических магазинах Минска перед Первой мировой войной была примерно следующая. Фунт ржаного хлеба стоил 2,5 коп., пшеничного — 3,5 коп., соли — 1,5 коп., сахара — 14 коп., мяса — 12—16 копеек. Пуд (16 кг) пшеничной муки 1-го сорта стоил 2 рубля 30 копеек, крупы гречневой 1-го сорта — 2 руб., сыра голландского — 9 руб. 20 коп., сыра творожного — 3 руб. 30 копеек. Пуд масла 1-го сорта — 6 рублей 50 копеек. Ведро (12 л) сметаны — 3 руб. 50 коп., молока — 60 копеек.

Что касается спиртных напитков, то Владимир Кондратьевич самолично следил за своим буфетом, пополнял его по мере надобности белыми и красными винами, коньяками и ликерами. Употреблял только марочные вина и другие качественные напитки и — только в компании друзей. Вместе с ресторанными расходами на подобные мероприятия он мог себе позволить потратить несколько сот рублей в год.

Продукты питания покупала прислуга, на что ей выделялась определенная сумма расходов на неделю. Если прслуга умудрялась сэкономить, но не в ущерб хорошему столу, то Владимир Кондратьевич ничего против не имел.

Не экономил педагог и на одежде (как-никак город губернский, и положение обязывало иметь приличный внешний вид). Кроме форменного каждодневного сюртука и парадного вицмундира он имел “партикулярное платье” для театров и балов. Для примера: приличное пальто с воротником из натурального меха стоило 40 рублей, костюм-тройка из английской шерсти — 20 рублей, брюки — от 4 до 10 рублей.

Посещал он театр, кинематограф, цирк, любил гулять по аллеям Губернаторского сада, постоянно пользовался извозчиком. На газеты и книги тратил в год 150—200 рублей. Годовая подписка на газету “Северо-Западный край” стоила порядка 5 рублей. Были и непредвиденные расходы — посещение врачей, покупка лекарств, разъезды.

Таким образом, Владимир Кондратьевич жил полноценной жизнью, никогда не мучился мыслью о том, как дожить до зарплаты, у кого взять взаймы и как отдать долг. Ежегодно у него оставалось 500—600 рублей. Невостребованные деньги помещал в банк под проценты.

Как видим, учитель средней школы сто лет назад с полным на то правом относил себя к категории людей среднего достатка и мог позволить себе снять трехкомнатную квартиру с удобствами, одеваться вполне прилично, нормально питаться, посещать театр, чувствовать себя цивилизованным человеком. В свободное от уроков время он не копался в огороде, чтобы обеспечить пропитание, а полностью посвящал себя усовершенствованию профессиональных навыков. От такого учителя можно было потребовать и ожидать хорошей отдачи.

(Примечание редактора этой публикации Сергея Крапивина. Учитель математики, член педагогического совета, коллежский советник Владимир Кондратьевич Дыдырко работал в казенной гимназии и жалованье имел сообразно штатному расписанию и бюджету Министерства народного просвещения. А в частных гимназиях учителя получали в полтора—два раза больше... Ученый-историк Артур Зельский, в прошлом заведующий Музеем истории БГУ, подарил мне фотографию 1928 года, на которой изображены члены студенческого научно-исследовательского кружка во главе с доцентом педагогического факультета Белгосуниверситета В.К.Дыдырко. Да это же наш Владимир Кондратьевич — учитель математики дореволюционной гимназии! Его супруга Елена Эрнестовна была в той же гимназии учительницей французского языка. По сведениям кандидата исторических наук А.Г.Зельского, доцент В.К.Дыдырко был расстрелян в тридцатые годы в числе многих других преподавателей университета — жертв политических репрессий).

Продолжим экскурс в историю жизни и быта педагогов средней школы.

Будучи директором Окуневской СШ на Витебщине, мой сосед — 70-летний Яков Емельянович Гредюшко, человек с уникальной памятью, — поведал мне, что при царской власти и в годы польской власти начальная школа находилась в частном арендуемом доме. Это уже в 1937 году польская администрация в Окунево построила типовую начальную школу, которая с 1945 года функционировала как семилетняя, а в 1952 году стала развивающейся десятилеткой.

Так вот, при польских властях школой заведовала присланная поляками учительница, которая проживала на частной квартире. Квартиру для нее снимала и оплачивала гмина (тогдашняя административная единица). Зарплата учительницы позволяла ей содержать прислугу из двух человек. Одна женщина занималась приготовлением пищи, вторая — убирала и отапливала квартиру, стирала белье и выполняла другие хозработы. Ни о каком подсобном хозяйстве учительницы (типа огорода и поросенка) не могло быть и речи.

Если учительнице необходимо было поехать в город Дисну или в другие школы по делам методики, она нанимала извозчика. Причем экипаж, лошадь и сам извозчик должны были иметь приличный вид. Платила она хорошие деньги, поэтому проблем с транспортом не было.

Подготовка школы к учебному году, обеспечение топливом, истопниками входило в обязанности администрации гмины. Учительница свободно владела французским и итальянским языками, поэтому ежегодно летом ездила отдыхать поочередно то на французские, то на итальянские курорты.

Могла себе позволить выписывать заграничные газеты и журналы, приобретать необходимую литературу, которую ей привозили из Вильно и Варшавы. Одевалась всегда со вкусом и по моде. По нашим понятиям, вела здоровый образ жизни, была вполне обеспеченным человеком. Авторитет ее был непререкаем.

...В 1966 году мне пришлось принять Окуневскую СШ, которую я окончил в 1955 году. Из 14 педагогов было шестеро мужчин. В нашем Миорском районе лишь две женщины были директорами школ. Даже некоторыми начальными классами заведовали мужчины.

На сегодняшний день картина поменялась. В районе лишь несколько мужчин возглавляют школы. Более того, учителей-предметников мужского пола, за исключением физруков и трудовиков, можно заносить в Красную книгу.

В основном это люди пожилого возраста. Не обижайтесь, уважаемые женщины, я о вас самого высокого мнения и как о специалистах, и как о руководителях, и как о людях вообще. Но согласитесь со мной, что в школьном коллективе для создания атмосферы, способствующей успешному воспитанию учащихся, педколлектив должен состоять как из женщин, так и из мужчин.

Куда же девались наши мужчины? Ответ лежит на поверхности. Среднемесячная зарплата у педагогов не дотягивает и до 800 тысяч рублей. Меньше получают лишь работники культуры.

Но ведь это среднемесячная зарплата, а сколько будет получать молодой педагог, который только что окончил вуз и не имеет стажа работы, категории?..

Вот и приходится родителям на первых порах помогать ему, даже если они пенсионеры и сами нуждаются в помощи. Получается такой парадокс: родители должны “догодовать” свое чадо-педагога до пенсии. Результат такой политики самый простой: отработать кое-как двухлетнюю обязаловку — и ходу из школы.

Одна моя хорошая знакомая пенсионерка-педагог рассказала, что ее внук окончил пединститут, получил специальность преподавателя математики и информатики, был очень доволен своей профессией, работал в райцентре, пользовался авторитетом и у детей, и у администрации школы, и у родителей. Зарплата — 600 тысяч рублей в месяц. Нужна была материальная помощь родителей и бабушки-пенсионерки. Отработал два положенных года и уволился.

Уехал в Минск. Там устроился кладовщиком на плодоовощную базу у частного предпринимателя с оплатой 500 долларов в месяц. Способного и грамотного парня, добросовестно относившегося к своим обязанностям, хозяин заметил и перевел на работу в контору компьютерщиком с окладом 700 долларов.

Во время телепередачи “Выбор”, которая проводилась накануне начала учебного года, говорилось о причинах ухода молодых учителей из школы и нежелании выпускников школ поступать в педагогические вузы. Говорилось, что раньше тех, кто не хочет учиться, пугали ПТУ, а сейчас пугают педуниверситетами. Приводились факты зачисления в педвузы плохо подготовленных абитуриентов, в частности, что первокурсники филфаков в диктантах допускают по 30—36 ошибок.

Присутствующий на телепередаче заместитель министра просвещения Казимир Фарино, помимо общего рассуждения, что в целом у нас с образованием порядок, ничего конкретного в оправдание сказать не мог.

Сегодня в Беларуси самый большой конкурс абитуриентов — в учебные заведения силовых министерств. Даже многие девушки желают поступить в милицию и внутренние войска. Это и понятно: зарплата...

Один только вопрос: куда идет страна, в которой человек со школьной указкой зарабатывает в несколько раз меньше человека с дубинкой?

Фадей Шимукович, ветеран педагогической работы. г. Дисна, Миорский район.
Народная воля