Белорусский портал TUT.BY презентует первый выпуск анонсированного проекта об образовании "Работа над ошибками". В первом выпуске речь пойдет о сравнении советской и современной системы образования, подготовке первоклашек, качестве учебников и вопросах без ответов в образовании.
Ведущий программы - известный репетитор по математике и физике Евгений Ливянт. Его гость - проректор Института теологии БГУ, заместитель нескольких министров образования, человек, который посвятил этой сфере всю жизнь, Геннадий Петровский.
- Ни для кого не секрет, что в системе образования на сегодняшний день накопилось огромное количество проблем. Мы планируем не только обозначать проблемы нашего образования. Мы хотим попытаться найти пути решения сложившейся ситуации. Гостями программ станут люди, у которых есть своё видение решения проблем нашей системы образования, - говорит Евгений Ливянт.
Сборником призывов и цитат называет белорусскую систему образования гость первого выпуска программы. Геннадий Николаевич рассказывает о том, как лично стал свидетелем онаучивания педагогами министерской инициативы по введению 10-балльной шкалы оценки знаний. Он утверждает, что проблем хватало и в советской школе, но в современной их стало еще больше.
К нам поступило много обращений, суть которых сводилась к возврату к советской системе образования, которая была гораздо лучше. Какая система оценивания учеников вам больше нравится: пятибалльная или десятибалльная?
Мне не очень нравится десятибалльная система оценивания из-за размытости и отсутствия четких граней между оценкой шесть, семь и восемь. Это позволяет варьировать оценку в зависимости от субъективного отношения учителя. К тому же я не понимаю, зачем нужно такое количество отрицательных оценок. В советские времена была пятибалльная система, и кол оценивал не знания ученика, а эмоциональное отношение учителя к ученику.
В пятибалльной системе были достаточно серьезные проблемы, связанные с грубостью шкалы. Очень часто на вступительных экзаменах поставить ученику четыре было много, а три – мало. Но не обязательно было вводить десятибалльную шкалу, достаточно было ввести оценку с плюсом и минусом.
Ольга Меленчук написала нам: Сейчас ребенок, идя в первый класс должен уметь читать,считать до 20, не просто считать, а уметь складывать и отнимать в пределах 20. Если он этого не будет уметь, то у него не будет времени, чтобы усвоить все остальное.
Дети в первом классе изучают фонетику, должны различать количество букв и звуков в словах. Сейчас мы проходим, сколько звуков обозначают буквы е, ё, ю, я. До этого были слоги слияния, звуки, твердые и мягкие согласные, расстановка ударения, переносы. Когда тетрадки по письму увидела моя тетя, которая была завучем в школе (сейчас на пенсии), она была удивлена и сказала, что раньше это проходили в 5-м классе.
Что должен знать ребенок, когда он идет в первый класс?
Переход в школу не предполагает никаких знаний у ученика: ни умения читать, ни считать. Все это заложено в программу первого класса. Другое дело, что у ученика в первом классе должна быть развита оперативная и долговременная память, а также устойчивое внимание. На этом строится базовое обучение в школе. Если у ученика маленький объем оперативной памяти, он не успевает за монологом учителя и теряет связь между фразами. Если у него нет долговременной памяти, он не в состоянии сегодня вспомнить, что было вчера, и каждый раз учится заново. Если у него нет устойчивости внимания, то через 5-7 минут после начала урока, он уже занимается чем-то своим.
Я думаю, что содержание обучения надо серьезно пересматривать. Программа реформы образования 1995 года составлялась ведущими учеными Академии наук. Но знает ли выдающийся физик или химик, как материал усваивается учениками в возрасте 13-14 лет?
Когда я работал в пединституте, я проанализировал весь комплект учебников для 7 класса и выписал все понятия, которыми должен владеть ученик в течение недели. Оказалось, что этих понятий около 30. Ученик не в состоянии овладеть таким количеством терминов, дать им определение и контстно правильно их употреблять. Я не исключаю, что из-за нашего желания как можно больше дать ученику в первом классе, мы можем заложить в курс неподъемный материал.
Такое количество терминов аргументируется тем, что количество информации увеличивается каждые два-три года. Но, на мой взгляд, работа системы образования заключается в том, чтобы отсечь второстепенное и сконцентрироваться на основном. Раз информации с каждым годом будет все больше и больше, значит, и отсеивать придется больше.
Наука серьезно идет вперед, а в математическом образовании мы застряли на уровне XVIII века. Серьезный вопрос, как ликвидировать этот разрыв. Внося новый материал, мы четко должны понимать, что надо исключить. Объем информации, которую ученик будет воспринимать за единицу времени, не меняется.
В каком возрасте лучше идти в первый класс?
На мой взгляд, лучше всего идти в школу в 6 лет, это общемировая практика. В норме ребенок идет в детский сад в 3 года и оканчивает школу в 18 лет. Он 15 лет находится в системе общественно-государственного воспитания. Какая разница, в какой момент произойдет переход с одной ступени на другую: в 6 или 7 лет? У шестилеток в школе режим детского сада, но у них еще и нормальный учебный процесс. Психологи говорят, что учиться читать лучше в возрасте шести лет. В пятилетнем возрасте ребенку действительно нечего делать в школе. Выбор между шестью и семью годами – скорее предубеждение родителей, чем проблема самих детей.
В идеальной ситуации надо было бы строить отдельное здание для начальной, средней и старшей школы. Можно учить детей в детском саду, но тогда надо менять психологию воспитателя. Он должен стать не организатором игр детей, а учителем.
Мы можем найти 500 хороших воспитателей, которые в состоянии быть учителями начальных классов. Но этого мало. Надо, чтобы все воспитатели старших групп в детских садах стали учителями начальных классов. Надо четко определить, что учебный процесс начинается с 6 лет, и ребенка учат читать, считать и решать простейшие логические задачи. Его готовят к школе, развивают долговременную и оперативную память. На это отведено два-три урока в режиме детского сада. Не важно, будет это происходить в здании школы или детского сада. Важно содержание образования.
Мы как-то с коллегами проводили эксперимент среди старших классов, пытаясь определить, кого отдали в школу в шесть лет, а кого в семь. Оказалось, что практически все ученики 10-11 класса, которые не могли сидеть на уроке, долго слушать учителя, постоянно отвлекались или опаздывали, пошли в школу с шести лет. Было ощущение, что эти дети в свое время не наигрались.
Надо вести речь не о том, в каком возрасте дети придут в школу, а о том, когда мы начнем с ними содержательный учебный процесс. Два урока в день в детском саду никак не повлияют на наигранность детей, но позволят научиться читать в наиболее интересный и продуктивный для детей момент. Если какое-то свойство не развивает у ребенка в тот момент, когда он наиболее к этому приспособлен, навык вообще может потом не развиться. Если оттянуть этот момент, мы задержим развитие ребенка.
У разных детей разная динамика развития. В одной из школ в 1989 году мы решили провести эксперимент. Создали классы ускоренного развития, повышенного индивидуального внимания и классы педагогической нормы. Через год класс повышенного индивидуального внимания, где были отстающие дети, обогнал класс ускоренного развития.
Не секрет, что наши учителя уже много лет сходят с ума от бесконечного количества отчетов. Так было всегда?
Так было не всегда. Когда я учился в школе, была очень большая ответственность учителей за результаты их труда. Конкуренция среди учителей была достаточно высокая. Сталинская и ранняя хрущевская школа была настроена на серьезную селекцию детей. Я окончил очень хорошую могилевскую школу. У нас начинало учиться четыре переполненных первых класса, а окончил школу один одиннадцатый — 28 учеников. Три из четырех по дороге от четвертого до одиннадцатого класса отсеялись. Ученик, который не сдавал переводной экзамен, оставался на второй год или отчислялся. Они шли на фабрично-заводское обучение, работать. Всеобщее обучение длилось четыре года.
Поскольку сокращалось количество учеников, профессия учителя была очень уважаемой. Количество бумаг для заполнения у них было в разы меньше. Требовался план-конспект урока, поурочное планирование и журнал.
Есть ли у нас сейчас система, по которой можно оценить эффективность работы учителя? Я понял, что она была, через много лет. В седьмом классе по математике у меня была четверка, но учитель считала, что я должен учиться на пять. Она два раза в неделю приглашала меня на дополнительные занятия, на которых заставляла решать примеры. Можно ли сегодня представить себе систему, когда учитель приглашает ученика на дополнительные занятия? Ведь они не оплачиваются.
Поскольку у нас нет возможности оценить деятельность учителя напрямую, вырабатывают систему косвенных оценок – бумажек. Количество бумажек увеличивается, а результат работы учителя никак не меняется. Эту лавину можно остановить лишь одним способом – научиться адекватно оценивать деятельность учителя. Здесь даже не важна успеваемость учеников, ведь все не могут учиться на десять, но важен прогресс.
Вы считаете, реальным создать такую систему оценивания учителей?
Давайте введем прогнозируемую оценку ученика в зависимости от ожиданий самого ученика, его родителей, учителя и его товарищей по классу. Если ученик так и учится, уже не надо ничего доказывать, заполнять бумажки. Если ученик скатился, с учителя можно спросить.
Применялось ли на практике то, что вы предлагаете?
Нет, как только заговариваешь с учителями о прогнозируемой оценке, начинается жесткое противодействие.
Все учебники разбиваем на три категории. 1. Те, по которым информация со временем не меняется (алгебра, геометрия, кинематика, динамика, пестики-тычинки). 2. Те, по которым информация немного меняется (например, в электричестве законы соединения и свойства конденсаторов не меняются, но можно добавить, что, нажимая на экран смартфона мы локально меняем электрическую емкость) 3. Учебники, информация в которых принципиально может меняться (обществоведение, трактовка истории, политическая карта в географии).
Учебники из группы 1 перепечатываем советские или покупаем авторские права. Исходим из того, что они были опробованы на сотнях миллионах детей и хорошо себя зарекомендовали, судя по отзывам педагогов и людей, заставших обучение в советской школе. Внедряем без изменений и не усложняем стране жизнь. Я думаю, на эту группу приходится процентов 40 учебников.
Учебники из группы 2 опять же берем советские и вносим дополнения, обусловленные сегодняшним днем. Именно дополнения, а не переделываем структуру. Если на эту группу приходится тоже порядка 40 процентов учебников, то получается, что мы быстро и легко вернули в школу 80 процентов хороших учебников. С группой 3 придется повозиться, но даже если получится не очень хорошо, все равно, процентов 80 работы уже выполнено.
Считаете ли вы, что советские учебники были безупречными?
Это наивная точка зрения. И в советские времена советские учебники критиковали. Все учебники пишутся под определенную модель школы. В мое время были замечательные учебники по математике, рассчитанные на семь уроков математики в неделю. Как мы перенесем их на сегодняшнюю модель?
В 60-70-е годы в школьном курсе математики был огромный блок решения задач по вопросам. Сегодня система деятельности учеников изменилась, и такие задачи исчезли, поэтому не получится просто перенести советские учебники. Другое дело, что из истории советских учебников можно почерпнуть много опыта. Их надо анализировать, интерпретировать в современных терминах.
Когда создавались советские учебники, участвовали ли в их создании белорусские учителя и ученики?
Учебники по истории и географии Беларуси, белорусскому языку и литературе создавались в Беларуси. Остальные учебники создавались в московском научно-исследовательском институте. Были экспериментальные школы, учебники отдавались на апробацию. Учебники вводились после 3-5 лет апробации. Процесс написания учебника занимал годы. В начале 90-х годов мы оказались в катастрофической ситуации: в Беларуси не было опыта написания учебников. У нас не было авторских коллективов. У нас только по математике сложилась уникальная ситуация, когда возникло три авторских коллектива.
Неправильно выдергивать из учебника одну фразу и критиковать ее. Это просто значит, что учебник надо еще раз отредактировать.
Нашей независимости уже 24 года, а учебники по-прежнему делаются по стандартам 90-х. Их начинают писать весной, не успевают к 1 сентября, и они появляются в октябре-ноябре.
Учебники пишутся авторами в свободное от работы время. А для написания учебников людям надо давать, по крайней мере, год освобожденного труда, в который они занимались бы только созданием учебника. Тогда к учебнику прилагались бы методические рекомендации, где объяснялось бы, почему выбрана именно такая логика построения учебника. Может быть, имеет смысл подумать и об учебник для родителей, как сделано во Франции. Там написано, как родители могут объяснить ребенку материал, если он его не понимает.
Я думаю, авторы учебников понимали, что нельзя написать хороший учебник между заседанием кафедры и чтением лекций. Почему они соглашались?
У нормального ученого есть желание реализоваться. Ноя бы начинал этот процесс не с пересмотра учебников, а с пересмотра программ, психологически и методически обоснованных, содержательно приведенных к объему изучаемого материала и урокам. Надо определиться: мы будем обувать всю Беларусь в ботинки 42 размера или все-таки введем дифференцированные программы, общеобразовательные и профильные.
Кто должен отвечать на заданные вами вопросы?
Я боюсь, что со времен СССР наша педагогика – это сборник призывов и цитат. "Надо сделать так, чтобы заинтересовать ученика в получении знаний". Хоть бы кто-нибудь сказал, как это сделать. К сожалению, наша педагогическая наука оставляет желать лучшего. Министерство образования вводит инициативу, и никто не возражает и не предлагает ничего другого, только исполняют.
Гл. таксама: Выпуск 2